Комментарий к частичному банковскому резервированию 3. Общая картина

Я решил прочесть эти несколько лекций о системе частичного банковского резервирования не потому, что надеюсь на коренные изменения в этой сфере, или думаю, будто наступит конец света, если мы не откажемся от неё. Единственная причина — моё желание прояснить общее представление об этой системе и рассказать о её недостатках. Мы живём в этой системе, и поэтому она часто воспринимается как единственно возможная — все современные банки ей пользуются. Но надо понимать, что эта система существует в современном виде всего лишь около ста лет. Она не единственное возможное решение, и в ней имеются очевидные недостатки, о которых я говорил раньше. Ещё раз остановлюсь на них. Первое, что настораживает в частичном банковском резервировании — оно, по сути, основывается на обмане. Обман — основа. Вы обещаете клиенту, что он сможет забрать свой вклад в любое время, но на самом деле это возможно, лишь если одновременно свои деньги потребуют не более 10% вкладчиков. Это уже неприятно, но сам по себе этот минус ещё не делает систему плохой. Хуже, что это лукавство приводит к массовому изъятию вкладов. Каждый имеет право забрать все свои деньги в тот же день или час, когда придёт за ними в банк, но на самом деле это невозможно. Из-за этого обмана чьи-то ожидания не оправдаются, люди начнут паниковать, паника распространится — и расшатается вся финансовая система. Нестабильная финансовая система — это плохо. Нестабильность никому не нужна. Чтобы избежать массового снятия средств, создано два инструмента. Это кредитор последней инстанции, Федеральный резерв, и, вероятно, более важный инструмент — Федеральная корпорация по страхованию вкладов. В прошлый раз я говорил, что её главный недостаток, на мой взгляд — то, что все банки получают одинаковый доступ к капиталу, привлекая клиентов этой страховкой. По сути, это государственные субсидии для всех банков. Если ФКСВ сама теряет платёжеспособность и вынуждена просить у Конгресса больше денег, значит, её ставки были недостаточными. Она взимала со всех застрахованных банков примерно одинаковые страховые взносы, и это провоцировало банки на риск ради возможности заработать больше — ведь проценты по займам для всех банков одинаковы. Если банк и рискует, клиенты не говорят: «Ваши риски выше, чем у других, я хочу за это больший процент по своему вкладу». Банк возразит на это, что он застрахован ФКСВ, как и любой более осторожный банк. Поэтому он предложит лишь чуть более высокие проценты, чтобы привлечь клиентов, а затем сможет рисковать как угодно — правительство его страхует. Но и на это вы можете ответить: США пользуются системой частичного банковского резервирования, и остаются ключевым финансовым и экономическим центром мира. Другие современные страны тоже применяют частичное резервирование — что же в нём не так? Проблемы были — но мы с ними справились. Хочу подчеркнуть, что когда меня попросили рассказать о проблемах частичного банковского резервирования, я подошёл к вопросу с максимально непредвзятой точки зрения. Я хотел воздержаться от резкой критики. Но чем больше я размышлял, тем виднее становились некоторые странности. К примеру, зачем нужны финансовые посредники? Изобразим это схематично. Есть вкладчики, которые хотят хранить деньги в надёжном месте, или хотели бы инвестировать, но не знают, куда, или у них недостаточно денег для инвестирования напрямую. Посредник предлагает: «Дайте ваши деньги мне, а я найму специалистов, и они их грамотно вложат». Здесь у нас вкладчики, а здесь — предприятия или инвестиции. Выглядит это так. Посредник может выдавать кредиты… Сейчас я говорю о коммерческом банке, просто дающем кредиты. Скажем, венчурный фонд прямо инвестирует в новые компании — но суть посредничества та же. Чтобы преумножить средства, деньги вкладчика инвестируются в дело, которое должно принести прибыль. Если инвесторы не ошиблись, они на этом заработают. В результате часть прибыли посредник отдаёт вкладчикам. Итак, часть возвращается. А другую часть оставляет себе, что вполне справедливо. Разумное размещение капитала — полезная для общества функция. Подпишем это здесь. Эти люди заслужили свои костюмы от Армани и «Ролексы». Я напишу «заслужили» в кавычках. Но разве они не умножают блага в нашей экономике, спросите вы. Требуется ли им частичное банковское резервирование? Ответ — нет. Оно им не нужно. На самом деле, многие финансовые посредники не пользуются частичным банковским резервированием. Это, прежде всего, венчурные капиталисты. Вы можете заблуждаться на их счёт, но они говорят своим инвесторам, которые для них то же, что вкладчики для банка: «Мы блокируем ваши деньги на столько-то лет». Или: «При необходимости мы возьмём ваши деньги, и тогда они будут заблокированы». То же с фондами прямых инвестиций. В отличие от венчурных капиталистов, фонды прямых инвестиций чаще вкладываются в уже существующие компании. А хедж-фонды не так часто блокируют средства. И они предупреждают об этом. Они честны с инвесторами. Те хедж-фонды, что не блокируют средства, инвестируют в ликвидные инструменты. Запишу это. В хедж-фондах занято много людей: некоторые приносят пользу обществу, хотя и не все. Большинство просто перепродаёт друг другу фонды. Не будем сейчас углубляться в эту тему. Это долгий спор. Суть в том, что финансовые посредники не зависят от системы частичного банковского резервирования. Даже коммерческие банки. Скажем, я банк и принимаю вклады. Вы пришли ко мне. И ещё много людей. Это ваш вклад. Ваши деньги. Допустим, тут 100 долларов. И я говорю: «Если вы хотите положить деньги до востребования, я не буду платить вам проценты. А за возможность снять деньги через банкомат, страхование и так далее я потребую с вас небольшой процент. Если хотите получать проценты по вкладу, дайте мне всю сумму на конкретный срок». Вы даёте мне 100 долларов и говорите: «Я хочу получить проценты. Я — умный инвестор и воспользуюсь возможностями капитализма. Вот что я сделаю. Из 100 долларов мне каждый день нужно 10, на ведение дел или на хозяйство. Мне нужен счёт до востребования. Это будет чековый депозит, я не получу процентов и, возможно, даже придётся доплатить. С другой стороны, чем дольше мои деньги будут заблокированы, тем больший процент я получу. Получается, сюда — 10 долларов. Часть денег мне может понадобиться через год. Так что эти деньги я положу на год. Это будет годичный депозитный сертификат. За него банк заплатит два или три процента годовых. А остаток денег, который я хочу отложить на пенсию, я помещу на десятигодичный депозитный сертификат. У меня долго не будет доступа к этим деньгам, и я получу больший процент. Может, 5%». Я, коммерческий банк, не использующий частичное резервирование, думаю: «Он хочет иметь доступ к 10 долларам, и на них я процентов начислять не буду, я беру их только на хранение. Эти деньги клиент может снять в банкомате. Но вот эти деньги я могу кому-то одолжить. Если предприниматель придёт в мой банк и попросит одолжить ему на новое дело 45 долларов на восемь лет, я, конечно, соглашусь. Я могу не возвращать деньги этому клиенту ещё десять лет. Я беру 45 долларов и даю этому клиенту. Я уверен, что он их вернёт. Если давать кредиты осмотрительно, все деньги вернутся вовремя, чтобы заплатить ему». Он знает, что я одалживаю кому-то его деньги, и тут есть риск. Перед покупкой депозитного сертификата на 10 лет надо узнать, кому банк даёт кредит и насколько велик риск. При большом риске стоит потребовать более высокий процент или отказаться. Так работают естественные спрос и предложение, создаётся равновесие. Финансовая система прекрасно работает и без частичного банковского резервирования. «Хорошо» — скажете вы. Можно обойтись и без него, но чем частичное резервирование так опасно? Напомню вам, что такое кривая доходности. Кривая доходности — это график, показывающий, сколько процентов вы платите и сколько получаете за разные периоды времени. Сейчас построим эту кривую. Вот однодневный вклад. Вы даёте деньги в долг на один день. На один год. И, скажем, на 10 лет. Сроки могут быть разными. Если ваш должник — государство, что, пожалуй, сводит риски к минимуму, то за 1 день можно рассчитывать на один процент, за год (деньги блокируются) — на 2 процента, а за 10 лет — на 5 процентов. Тогда кривая доходности будет выглядеть примерно так. Она не всегда идёт вверх, но это более частый случай. Это кривая доходности, скажем, для казначейских ценных бумаг. За 1 день — 1 процент, за год, может, 3 процента, а за 10 лет — пять процентов. Это не реальная кривая, просто пример. Это самый надёжный вклад — в гос. казну. В случае компании инвестиционного класса, Джи И, или Беркшир Хэтвэй, я хотел бы получать больше — они не так надёжны, как правительство США, но кривая будет похожей, примерно такой. Эта разница — более высокий процент по вкладу даже в относительно надёжные, по сравнению с казначейскими бумагами, компании, но форма кривой — та же. Есть и компании с высокой степенью риска — у каждой будет своя кривая доходности, согласно тому, какие проценты они предлагают, но мы рассмотрим их вместе. Вот кривая. Если кто-то хочет взять кредит на открытие биотехнологической фирмы, я потребую куда больший процент, чем в первом случае — кто знает, где будет эта фирма через пять лет! Итак, это кривые доходности, и я начертил их, чтобы показать, как частичное резервирование позволяет банкам получать прибыль, не создавая никаких ценностей для общества. Финансовый посредник создаёт ценность. С частичным резервированием банки просто берут кредиты (и так происходит не только при частичном банковском резервировании) и дают кредиты. Это чековые депозиты — то есть, кредиты, взятые у клиентов, по сути, на день. Это вклады до востребования. Запишу. Когда вы кладёте деньги в банк на чековый счёт, то каждый час, когда вы не приходите за ними, заём просто обновляется. Фактически это кредит на самый краткий срок. Каждый день, когда вы не забрали деньги, он обновляется. Представьте, что вы каждый год оставляете свой вклад в банке. А вклад до востребования обновляется каждую секунду, пока его не снимут. Банки берут займы в этой части кривой, причём риск и проценты по займу для них минимальны — хотя они могут рисковать, кредитуя сомнительных клиентов. Благодаря страховке ФКСВ, люди доверяют банку, как самому государству. Оно вернёт все вклады. Так банк берёт дешёвые займы, вот здесь, что позволяет им выдавать более долгосрочные кредиты. Скажем, это — на 10 лет. Деньги всё это время не выплачиваются — только проценты. Это пусть будет кредит на 5 лет. Так банки могут рисковать. Они берут в долг здесь, где кредиторам надо платить около одного процента, а потом инвестируют. При такой кривой доходности можно взять казначейские ценные бумаги, или облигации компании инвестиционного класса, и получать больше процентов. Банки делают ещё проще. Известно, что здесь можно получить больше процентов, чем здесь, но банки могут пользоваться этим только благодаря гарантии, данной ФКСВ. Именно государственное страхование привлекает клиентов. Люди решаются вложить деньги лишь здесь, где есть государственное страхование. А банк может инвестировать в этой части кривой доходности, присваивая разницу. Банк получит 5% вклада, заплатит же один. Но где тут ценность? Я бы тоже мог так делать, но меня не страхует государство. Конечно, эти люди хотели бы получать 5% от своих денег, но ФКСВ их не страхует, и они не могут так рисковать. Так частичное банковское резервирование и созданное для него государственное страхование, позволяют банкам спекулировать на разнице в доходностях: брать в долг под низкие проценты, и давать кредиты — под высокие. Это не создаёт никакой ценности. Так мог бы делать каждый. Для этого не нужен диплом банкира. И это не приносит пользы обществу. Кривая доходности сглаживается, но так ли это ценно? Вот что важно: большинство участников банковской системы — ярые приверженцы капитализма и, кроме случаев, когда государство их выручает, они упорно противятся любому его вмешательству и попыткам снизить риски. Но вся их деятельность зиждется на государственном страховании. Финансовое посредничество, венчурные инвесторы и фонды прямых инвестиций работают по этой схеме. Они не зависят от государства, разве что косвенно. Но им не нужны сложная система ФКСВ, ФРС, дисконтное окно и прочие способы государственного регулирования. Они не заинтересованы в их работе. И даже эта банковская система, где клиенты получают депозитные сертификаты, а не полуправду о доступности своих счетов — работала бы и без помощи государства. А система частичного банковского резервирования не могла бы существовать без государственной поддержки. Стоит задаться вопросом: можно ли назвать систему, которая полностью зависит от государства, капитализмом? Хороший вопрос, не правда ли? Где в ней конкуренция? Где инновации? Ваш большой банк страхует государство, и вы просто спекулируете на кривой доходности, зарабатывая на Ролекс и личный самолёт, но вы ничего не изобрели. Просто у вас большой банк, и вам повезло получить банковский патент и страховку от ФКСВ, ничего нового. Где конкуренция? Выходит, что тот, кто больше рискует и делает глупости, получит больший доход, страховку от государства и будет успешнее всех. Всё зависит от правительства, от государственных субсидий. От государства. Деньги, заработанные на этих спекуляциях, идут от субсидий правительства, от наших налогов. То есть, налогоплательщики обеспечивают спекулянтов, которые сами не рискуют, не инвестируют в реальные дела, и нерационально размещают капитал, пользуясь дешёвым страхованием. Фактически, малая часть населения просто так получает от остальных людей пожизненное содержание. И это явно не та область экономики, куда стоит так много вкладывать. Я не пытаюсь оспорить нашу финансовую систему. Здесь предприниматели рискуют ради прибыли, и вкладчики знают, во что ввязываются, но государство никому не помогает. Всё это основано на субсидиях правительства. Частичного банковского резервирования не было бы без ФКСВ, а ФКСВ — без согласия Конгресса обеспечить её платёжеспособность, если она остаётся без средств, как сейчас. Итак, теперь вы знаете больше. Я не хотел бы выглядеть безумным реакционером, я уже смирился с тем, что частичное резервирование вряд ли отменят, но меня тревожит его зависимость от государства. Как вы могли видеть за прошедший год, мы вкладываем всё больше денег в самые рисковые предприятия, и они фактически держат нас на мушке. «Лучше дайте нам ещё денег, а не то мы обрушимся из-за своих рисков, и погребём вас под обломками». Subtitles by the Amara.org community